Кизил
Царь Алексей Михайлович был великий охотник до всякого рода иноземных растений и велел при случае завозить их и высаживать в Подмосковье. Чего только не повидали москвичи! По царскому указу то хлопок сеют — для получения «хлопковой бумаги», то в Измайловском парке пальмы сажают, то виноградных кустов понатычут, а рядом с ними персиковые, миндальные и кизиловые деревца. Помаются, помаются южные пришельцы, да с божьей помощью и перемрут. Одним словом, не давалась царю интродукция. Приезжали из-за моря подряженные садовые мастера, опустошали царскую казну, а вырастить под Москвой южные «дерева» так и не смогли.
Зачем же царю понадобился тот самый кизил, разговор о котором пойдет в этой главе? Может, прослышал он о необыкновенных свойствах древесины, может прельстился экзотическим названием дерева, а может прознал о целебных свойствах диковинных южных ягод? «Туземцы Крыма, — пишет В. X. Кондараки, — считают кизиловый плод чрезвычайно полезным при всякого рода болезнях, если его употреблять в виде отвара. В этих убеждениях они рассказывают, что все знаменитые медики древних времен, заезжая в Тавриду, не оставались в ней потому, что видели множества кизила, как самого лучшего врача против всех болезней, свойственных человеческому организму».
Жители Крыма лечили кишечные недомогания отваром из кизиловых листьев. Отвар из сухих плодов числился как неплохое противолихорадочное средство при простудах, его советовали пить тем, кто страдал отсутствием аппетита. Гомеопаты уже давно используют свежую кизиловую кору для приготовления различных целебных эссенций. В кизиловой коре, ягодах и листьях содержатся органические кислоты, сахара, пектины, минеральные вещества и танниды, кроме того кизил бактерициден, а в его плодах витамина С столько же, сколько в черной смородине. С незапамятных времен женщины Кавказа умели делать замечательный витаминный лаваш: протертый кизил разливали в плоские формы, сушили в печах и на солнце, а потом туго скатывали в рулоны. В годы первой мировой войны кизиловый лаваш помог ликвидировать цингу на Кавказском фронте. Выручал кизил и в годы второй мировой войны. Первое сообщение о его излечивающих свойствах появилось в печати как раз в суровом сорок первом.
В "Хозяйственной ботанике"- (Хозяйственная ботаника, заключающая в себе описания, изображения полезных и вредных для человека растений и изданная Н. Щегловым. 1828 г. ) - написано, что на юге страны неспелые плоды кизила солят вместе с лавровым листом и фенхелем и употребляют вместо олив. В Крыму хорошо известны были сладкие кизиловые коржики, для приготовления которых муку замешивали на кизиловой мятой массе, добавляли соль, сахар, яйца и соду. На Кавказе из плодов кизила варили кислые супы, приправляли мясные и рыбные блюда. Греки и римляне тоже солили кизил, как маслины, и кто победнее ел их с хлебом и сыром, а кто побогаче — с мясом и рыбой.
Когда-то П. И. Сумароков, захваченный зрелищем естественных «плодовитых лесов» с обилием диких яблонь, груш, рябины, кизила, отмечал в своих записках о путешествии по Крыму: «Какой бы садовник не устыдился, слича свое искусство с мастерством природы». Что касается кизила, то природа, действительно, расстаралась. Плоды у него и желтоватые, и красные, и черные, на любой вкус: и кислые, и послаще. Форма то цилиндрическая, то бочоночком, то грушкой. По местной крымской примете урожай на кизил предвещает холодную зиму. Как правило, примета эта бывает верной, и в холодные зимы особенно уютно смотрятся на кухонных полках выстроившиеся в ряд банки, в которых терпеливо ждут своего часа кизиловые желе, компоты, джемы, сиропы и варенье.
Очень любят кизил птицы, и тот, кто собирал его, знает, что тронутые пернатыми ягоды — птичьи поклевыши — самые сладкие. Поздней осенью поднимитесь в горы, притаитесь где-нибудь неподалеку от кизиловых деревьев и, если вам повезет, увидите, как ищет на земле лисица опавшие ягоды и жадно глотает их. То же самое можно сказать о мышевидных грызунах, зайцах и диких копытных.
О том, как использовал человек тяжелую, добротную древесину кизила, сведений в литературе много. В «Хозяйственной ботанике», например, написано, что древесина эта твердостью «превосходит все иноземные другие роды деревьев». Если речь о Крыме и Кавказе, то с этим утверждением можно поспорить. Дикая (туполистная) фисташка в Крыму, а на Кавказе буксус (самшит) могут потягаться с кизилом и спор этот выиграть. И все-таки из-за твердой, как рог, древесины кизил кое-где называли роговиком. Интересно, что кизиловые ветви, порезанные на куски разной длины, из горной части Крыма вывозили раньше в степи Украины и Таврии и продавали степнякам на разные поделки и нужды. В зависимости от целевой установки можно было купить и 20-сантиметровый кусок и трехметровую жердь.
Кизил шел на детали уникальных деревянных часов, на челноки для ткацких станков, на упругие ружейные шомпола. Стрела или древко копья из кизиловой ветви износа не знали. Скорее наконечник иступится и придет в негодность, а древко можно передавать по наследству. И появился-то кизил, как говорит греческая легенда, из копья, которым основатель Рима — Ромул очертил сначала границы будущего вечного города, а потом с силой воткнул копье в землю, и оно расцвело кизиловым деревцем. Может быть, именно поэтому в Греции и в Риме на рукояти мечей, на стрелы и копья шла в основном кизиловая древесина. У Одиссея, как известно, стрела была кизиловая. Видимо поэтому греки и римляне называли кизил «с оружием дружным» деревом.
В Крыму, на Кавказе много кизила вырубали ремесленники на великолепные, славящиеся по всему миру традиционные сувениры — палки и трости, украшенные мельхиором, черненым серебром, а то и золотом. Шел кизил и на тяжелые пастушьи герлыги, сделанные так, что навершием служил естественный загиб ветви, нередко утяжеленный куском железа. На Украине из кизиловых ветвей делали сопилки, а в Молдавии шестерни, винты, гвозди. В. X. Кондараки писал, что крепость крымского кизила до того велика, что местные жители заменяют им в подводах железные шкворни, вырезают из него надежнейшие уключины. Светлоокрашенная, с бурым ядром древесина кизила ценилась и «кабинетных дел мастерами», украшавшими царские дворцы и дома знати мозаичными полами, деревянными панелями, инкрустированной мебелью. По указу Петра I для обучения этому топкому делу мастеров направляли в Англию и Голландию. В южные губернии Петром был послан приказ заготовить древесину «каждых званий по двести пуд, прислать в Санкт-Петербург как способнее». Среди этих «разных званий» деревьев поехал в северную столицу вместе с карагачем, кипарисом и самшитом кизил.
Годятся в дело и кизиловый лист, и кора, и костянки плодов. В коре и листьях много дубильных и красящих веществ. Если ими обработать кожаное сырье, можно получить отличную, желтовато-серого цвета кожу. Для этого не обязательно губить деревья. Надо собирать лист. Такого листа насаждения Украины могут ежегодно давать до 10 000 т. Только нагнуться, подобрать и к месту определить.
В семенах кизила растительного масла больше трети по весу. В пищу оно не идет, а для технических целей вполне пригодно. Из косточек получается неплохой суррогат кофе. Возможно, что плоды вам не нравятся, масло не требуется, кофе, из принципа, вы пьете только натуральный и единственное, что необходимо вам для полного счастья, — ограда для дома или дачи: стоит ваше строение на открытом крутом склоне, ничем не защищено ни от скота, ни от ливневых дождевых потоков, то и дело слизывающих землицу с окраин. Так вот, посадите на границах участка кизил, дайте подрасти, а потом стригите его на нужную высоту, и будет эта живая ограда и защитой, и верным хранителем вашей земли, да еще ранним цветением обрадует, плоды подарит. В XIX в. такие «заборчики» в Крыму отнюдь не были редкостью.
Хорош кизил и тем, что медонос. Он уж если цветет, то цветет щедро, это во-первых, и раньше всех — во-вторых. В февральском голом лесу цветущий кизил — зрелище неожиданное и радостное. Такое впечатление, будто обстреляло солнце холодную землю горячими стрелами и взметнулось в ответ желтое пламя кизиловых костров. Может случиться и так, что подснежник где-то еще там в почве к старту готовится, думает, первым людей порадует, а вылезет, отряхнет с головы-бутончика крошки земли, оглядится вокруг, а кизил-то, экая досада, в цвету стоит! Опередил вестника весны. Казалось бы, при таком раннем цветении и ягоде полагается быть первой, ан нет. Кизила еще ждать и ждать! И только поздней осенью выдаст кизил зрелую рубиновую ягоду на радость всем. На этом противоречии раннего цветения и позднего созревания как раз и основана широкоизвестная в Крыму легенда «Кизил — шайтанова ягода».
В Крыму и деревом и кустом растет всего один вид кизила — кизил обыкновенный, или дёрен мужской. Встретить его можно во всех лесах полуострова и частично на восточных нагорьях. В ряде мест нашей страны есть садовые, выведенные человеком формы кизила: испанский, белоплодный, царьградский, грушевидный, султанский. По всей вероятности, окультуриванием кизила люди начали заниматься в очень давние времена. Уже в первых столетиях нашей эры греки и римляне отбирали лучшие растения и были искусны в прививках, получая подчас те же вегетативные гибриды, которые и сейчас можно увидеть в частных и государственных садах. Вергилий писал об этих растительных диковинках:
Видели мы: дерева без ущерба сменяют чужими
Ветви свои, и глядишь — привитые зреют на груше
яблоки, сливы меж тем каменистым кизилом алеют.
Ветви свои, и глядишь — привитые зреют на груше
яблоки, сливы меж тем каменистым кизилом алеют.
Кизил еще и тем хорош, что он долгожитель. И долгожитель не холеный, не забалованный уходом. Прорастет где-либо на каменистом откосе занесенная птицей кизиловая косточка, проклюнется хлипким росточком будущее деревце, зацепится корнями за трещинку в скале и живет себе, силу копит. И ветер-то его, беднягу, гнет, и земли у него в обрез, и с водой туго, и все же, прожив в такой маяте лет 100-120, кизил не погибнет. Протянет и до 200 и до 250 и плодоносить будет долго. Как говорится, «умрет в борозде», до последнего часа жизни отдав себя раз и навсегда предопределенному делу. И может поэтому так больно смотреть на людей, несущих из леса охапки цветущих или усыпанных плодами ветвей кизила. Потому яростным протестом и жалостью полнится сердце, когда видишь спиленные или срубленные из-за ягод полувековые кизиловые деревья. Трижды права была мать датской писательницы Карин Михаэлис, которая при виде безобразий, творимых людьми в лесу, гневно воскликнула: «Свинство! Порядочные люди так себя не ведут. Что подумают деревья?»
