Кипарис
Наверное, все знают, что кипарис в Крыму — гость, вселенец, интродуцент. Гость-то он гость, но столь желанный и давний, что уж и не разобрать чужак ли? Попробуйте-ка Крым представить без вяза. Получается? Получается. А без граба? Тоже получается. А без кипариса? В том-то и дело! Представьте себе Южный берег Крыма без темных, строгих силуэтов этих деревьев и сразу же почувствуете, как все обеднеет, опростится. Наверное, трудно найти другую древесную породу, которая бы так удачно и органично вписалась в крымский ландшафт. Кипарис был именно той, единственно необходимой изюминкой, которая придала ему своеобразное очарование. Ученые до сих пор не могут решить, «откуда есть пошло» по белу свету это прекрасное, величественное дерево, где его родина: Малая Азия? Иран? острова Крит и Кипр?
Любопытны легенды о происхождении кипариса. В одной из них, иранской, кипарис — порождение рая. У греков кипарис — прекрасный юноша, нечаянно убивший своего любимого оленя и так и не сумевший исцелиться от тоски. Аполлон, сжалившись над юношей, превратил его в дерево. У римского поэта Овидия Назона это превращение описано так:
Вот уже кровь у него от
безмерного плача иссякла,
Начали члены его становиться
зелеными; вскоре
И волосы, что вокруг белоснежного
лба ниспадали.
Начали прямо торчать и, сделавшись
жесткими, стали
В звездное небо смотреть возносящейся
стройно вершиной
безмерного плача иссякла,
Начали члены его становиться
зелеными; вскоре
И волосы, что вокруг белоснежного
лба ниспадали.
Начали прямо торчать и, сделавшись
жесткими, стали
В звездное небо смотреть возносящейся
стройно вершиной
О появлении кипариса в Крыму есть две легенды. Согласно первой — в него превратилась девушка, отчаявшаяся дождаться своего возлюбленного из дальнего плавания. Каждый день она стояла на скале, часами смотрела в морскую даль, а потом проросла в землю корнями, да так и осталась на утесе красивым неизвестным ранее деревом, которое и послужило родоначальником таврических кипарисов. Согласно второй легенде, жил когда-то неподалеку от Алушты рыбак с женою и тремя дочерьми — Тополиной, Гранатой и младшенькой Кипарисой. Уродились дети злыми и неблагодарными, упрекали родителей за якобы неудавшуюся внешность, а Кипариса — за излишнюю резвость и смешливость. Терпели, терпели родители, да и воззвали к небесам... Разгневались боги и превратили дочерей в деревья. Младшая мигом избавилась от своего живого, веселого характера и стала красивым, застывшим в грустном молчании кипарисом.
У многих народов кипарис — дерево грусти, печали, смерти. Овидий в одну из беспросветных минут с горечью восклицает:
«Мне хорош один только похоронный алтарь, опоясанный зловещим кипарисом...»
У Горация читаем:
«Оставим землю, дом и любезную супругу, а из всех, что растили мы дерев, последуют за нами только постылые кипарисы».
Интересно, что кипарис, считавшийся деревом мертвых, был одновременно и символом юности, грации, благородства. В Иране кипарисы часто рисовали на миниатюрах, изображающих юных влюбленных. У Гёте кипарис олицетворяет молодость и вечную красоту: «Тебя, чистый, юный, летящий вверх кипарис, тотчас узнаю я, всестатная красота!» На Востоке кипарис — традиционный образ девичьей стройности. Стройность этих деревьев не осталась незамеченной и в гораздой на пословицы России: «Не всякое высокое дерево — кипарис».
Наиболее распространен в садах и парках мира кипарис вечнозеленый, или пирамидальный. В предках у этого стройного элегантного красавца числятся самые обычные «непричесанные» горизонтальные кипарисы. С давних времен человек стал отбирать деревья с прижатыми к стволу ветвями, и результатом многовекового отбора как раз и явилось подчеркнуто декоративное и, по словам П. С. Сумарокова, «к роскоши служащее произрастание». В античное время кипарисами обсаживали храмы, гроты, пещеры, целые города. Гомер писал, что пещеру Калипсо, в которой семь лет прожил Одиссей, окружали «тополи, ольхи и сладкий льющие дух кипарисы». Греческий город Краний был известен прекрасной кипарисовой рощей, где в огромном глиняном пифосе жил Диоген.
Триумфальное шествие по югу нашей страны кипарис начал из Никитского ботанического сада. Сейчас кипарисы уже до того отуземились в Крыму и на Кавказе, что легко возобновляются самосевом и растут местами безо всякого присмотра и ухода. Самое главное, чтобы с первых шагов кипарисовому малышу повезло — вдосталь хватило тепла, света и влаги. Всходы у кипарисов гибкие, нежные, похожие на тоненькие, пушистые травинки.
Своей популярностью кипарис обязан не только незаурядной экзотической внешности, но и совершенно особой сфере применения ароматной древесины, из которой делали образки, четки, иконные доски, распятия, кресты и т. д. Их резали, как правило, в мужских монастырях и сбывали по дорогой цене. В Музее искусств в Карелии хранятся прекрасные дощечки-иконки («Архангел Михаил», «Вход в Иерусалим» и др.) — бесценные образцы старинной новгородской иконописи на кипарисе. Уважительное, почти благоговейное отношение верующих к заморской древесной породе всячески поддерживала церковь. Дороговизна и недоступность этого поделочного материала для простых смертных отражена в пословице о богатых соотечественниках, у которых «дрова тисовые, растопочка кипарисовая».
Вещь из древесины кипариса в быту русского крестьянина — роскошь немыслимая, разве что на ложку могли разориться, да и то не всякого кармана на это хватало. В дворцах же царей, вельмож стояли кипарисовые ларцы, сундуки, скамьи. Когда царь Алексей Михайлович строил себе дворец в Коломенском, то мастеровые перед этим три года выдерживали лес: липу, клен, дуб, а для отделочных работ — яблоню и заморский кипарис.
Там, где кипарис был обычным деревом, его широко использовали и в кораблестроении и в домостроении. Из него делали оконные и дверные коробки, опорные столбы, полотнища дверей и потолочные перекрытия. Финикийцы, строившие корабли в основном из кипарисового дерева, во многом способствовали его славе и популяризации — впоследствии весь флот Александра Македонского был сработан из кипариса. Отличавшиеся быстроходностью римские боевые корабли тоже строили из кипарисовой древесины, прошивали нержавеющими медными гвоздями, а поверху обмазывали натуральным воском. Практичные римляне, оценив высокую стоимость и большой спрос на древесину кипариса, стали повсеместно высаживать эти деревья. Срок высадки связывали со временем рождения в семье ребенка, особенно, девочки. Кипарисы росли вместе с детьми и считались живым капиталом или будущим приданым. Одним словом, как позднее скажет немецкий поэт Иоганн Петер Гебель: «Если бы мне дано было выбирать для себя корову или собственное дерево, то я бы выбрал дерево... Дерево не ест ни травы, ни овса... оно пьет, словно ребенок, питательный сок земли и высасывает чистую, горячую жизнь из солнечного света, и свежую жизнь из воздуха, и только встряхивает волосами во время бури... Такое дерево ждет детей и внуков со своим цветом, со своими гнездами и со своей благодатью... Это дерево будет первым собственным капиталом и имением каждого ребенка, а я буду смотреть, как они друг с дружкой будут расти и цвести и все хорошеть, и как через немного лет мальчишка сам влезет на свой капитал и станет собирать проценты с него».
Ценность кипариса была столь велика, что цари и полководцы, одержавшие победу над врагом, разрушали дворцы и дома побежденных только для того, чтобы извлечь кипарисовую древесину. Ассирийский царь Саргон II, описывая поход против государства Урарту, рассказывал, что царь Урс «построил для своего удовольствия на берегу канала дворец, царственное жилище, перекрыл его кипарисовыми стволами и сделал приятным его аромат», а он, Саргон, «длинные кипарисовые стволы, кровлю дворца... сорвал, заставил обработать топорами и забрал в Ассирию». Древесину кипариса считали вечной, неразрушимой, и потому знатных греков и римлян хоронили не в сосновых гробах, как простолюдинов, а в мраморных или кипарисовых саркофагах. В. Ф. Гайдукевич в книге «Боспорское царство» описывает богатое погребение молодой гречанки, которую похоронили в кипарисовом саркофаге, украшенном слоновой костью. Кипарисовые гробы были почетной наградой тем, кто погиб, защищая отечество. Греческий военачальник и оратор Фукидид с удовлетворением отмечал, что погибших в начале Пелопоннесской войны всех до единого, без различия имущественного положения и воинского звания, похоронили в кипарисовых, сулящих нетленность гробах.
В России, где кипарис был редкостной и дорогой древесной породой, случаи захоронения в кипарисовых гробах отмечали историки. В прошлом веке, «дабы придать притекающему народу благоволение» к святыням, Киево-Печерская лавра получила через Одесский порт 292 пуда кипарисовых досок, чтобы для всех печерских «святых» сделать новые, обитые красной медью гробы из душистого кипариса. В том же Киеве при закладке Софийского собора между камней фундамента вложили золотые княжеские печати и золотые, серебряные и кипарисовые кресты — для вечного стояния его.
Для хранения особо ценных вещей, книг, рукописей греческие и римские ремесленники делали из кипариса изящные сундуки и ларцы. Упоминания о них встречаются у Горация. Одобряя одних поэтов, он пишет, что произведения их надо держать «в гладком кипарисе», а о других с возмущением восклицает: «Можно ли ждать, чтобы в душах таких слагалися песни, песни, достойные масел и ларцов кипарисных?» Добываемые из молодых побегов кипариса масла употребляли для пропитки пергамента и полотняных повязок, в которые пеленали мумии, и для самого процесса бальзамирования.
Приятный, присущий кипарисовой древесине и хвое запах почему-то не нравится насекомым, губительно действует на целый ряд болезнетворных микроорганизмов. Наверное, поэтому смолами кипариса лечили раны и язвы, а легочных больных посылали на остров Крит с его знаменитыми кипарисовыми рощами.
Сведений о применении кипариса в русской народной медицине, можно сказать, нет. Единственное указание об использовании его в лечебных целях помещено в «Хозяйственной ботанике», где говорится, что в Турции шишки кипариса применяются при кровотечениях.
Более четверти века назад в Крыму, к сожалению, распространилось мнение, что кипарисы способствуют выплоду москитов и помогают развитию туберкулезной палочки. Это в Крыму-то, который был единственной надеждой и «голубой мечтой» многих легочных больных. За короткий срок люди уничтожили 75 тысяч взрослых деревьев вокруг Ливадии, Мухалатки, Ялты и других южнобережных поселков. В кампании по спасению и защите кипарисов от бессмысленного уничтожения деятельное участие принимал писатель С. Н. Сергеев-Ценский, но ему удалось сберечь деревья только возле своего дома в Алуште. Когда спохватились и подошли к делу строго научно, оказалось, что оклеветанные деревья не виноваты ни сном ни духом. Пришлось вновь сажать.
Сегодня различные виды и формы кипарисов занимают достойное место в зеленом строительстве курортных городов не только Крыма и Черноморского побережья Кавказа, но и побережья Каспийского моря.
В последнее время кипарисы стали выращивать в Закарпатье и в Причерноморье Украины.
