Когда
Но Седрак-начальник нашел горный цветок, лучше которого не видел, и не хотел, чтобы он достался другому.
А что решал Седрак-начальник, от того никогда не отступал.
И Седрак-начальник женился на Антарам.
Чалкинцы поздравляли:
— Послал Бог счастье. Но между собой говорили:
— Запрет старик бедную Антарам. К чему и богатство!
И запер Седрак-начальник молодую жену в своем чалкинском балате, где били фонтаны и ломились под тяжестью плодов фруктовые деревья, но куда никто не проникал кроме старух и стариков.
Так не видели чалкинцы Антарам целый год, а когда увидели на празднике Сурп-хача в Эскикрымском монастыре, не узнали ее. Не улыбалась больше Антарам и стала похожа на святую Шушанику.
Благословил ее после службы старый архимандрит и, так, чтобы не услышали другие, сказал:
— Не грусти. Все в воле Божьей.
И избрал ее, чтобы раздавала награды борцам, которые пришли из Эски-Крыма, Карадага и Чалков показать свою удаль и силу.
Узнали борцы, кто будет раздавать награды, и в кругу собравшегося народа началась борьба молодежи, какой давно не видели.
Не жалели себя молодцы. Как тигры бросались друг на друга, и напряженные мускулы их казались выкованными из железа.
Особенно восхищал всех Георгий из Чалков. Он в миг укладывал на землю неопытного противника и, подняв его на вытянутых руках, долго держал над головой.
Загорелись глаза у Антарам и отдала она ему первую награду — арабский диргем и шелковую ткань для праздничного наряда. Преклонился пред нею Георгий и чуть слышно вымолвил:
— Имис окис, сердце мое!
Кивнул на поклон небрежно головой Седрак-начальник, отплюнулся небрежно в сторону.
— Молодость только на то и годится, чтобы хвастать своими мускулами, оттого что нечем больше.
И поспешил увезти Антарам в свои Чалки.
Потянулся второй год хуже первого. Тосковала Антарам, и от тоски стала еще прекраснее.
Мускус бронзового тела ее пьянил старика, а тени думки на лице затемняли у него рассудок.
Жизнь бы отдал за нее Седрак-начальник, умер бы, обняв ее колени, и мучил ее без конца безумной ревностью, и ненавидел всех людей, на которых она могла посмотреть.
Чтобы не оставлять жены без себя, он редко выходил из балата и оттого казался чалкинцам еще больше неприступным и суровым.
И вдруг дошла весть, что на Коктебель напали арнауты, вырезали армян, сожгли церковь, убили священника.
Взволновались Чалки, и все, кто мог, стали отправлять жен и детей в дальние деревни. Пришлось и Седраку-начальнику расстаться с Антарам. Окружив всадниками, он отправил ее к старому другу, в которого верил, и стал ждать вестей.
Писала Антарам. Но письма не глаза, — не прочтешь в них, что прочтешь в глазах.
И мучился Седрак-начальник от ревности еще больше, чем прежде. Переменил людей при Антарам, послал старуху следить, с кем она больше говорит, на кого охотно смотрит.
Вернулась старуха.
— Напрасно оставил при ней Георгия. Сам себе беду делаешь.
В ту же ночь полетел гонец за Георгием, а наутро прибыл Георгий с письмом от Антарам.
Прочел Ссдрак-начальник письмо и стал белее стены. В первый раз упрекала его Антарам, в первый раз жаловалась на судьбу.
— Зачем не веришь людям, зачем отозвал Георгия? Он самый верный слуга. Зачем обидел меня?
Сверкнул злобой косой глаз Седрака-начальника, и приказал он Георгию отвезти письмо в стан арнаутов. Знал, чем кончится дело.
И вернул Антарам в Чалки.
Не посмотрел на нее, когда она вошла в дом; запер в глухую башню, а ключ швырнул в пропасть.
— Теперь люби своего Георгия.
Целые ночи неслись стоны из башни, и рвал седые волосы Седрак-начальник, и боялись люди подходить к нему.
А на третью ночь затихли стоны и показалось Седраку-начальнику, что подошла к нему тень Антарам и стала гладить его больную голову.
— Я умерла, — шептала тень, — и скоро уйду отсюда, и пришла к тебе только, чтобы успокоить тебя. Антарам не изменила тебе и, когда другие люди не любили тебя, Антарам берегла твою старость. Хотел Георгий убить тебя, Антарам сказала: Искупи грех своей мысли. Если любишь, отдашь жизнь за него. И поклялся Георгий сделать так. Невинна Антарам. Клялась она быть верной тебе, такой и умерла.
Бросился Седрак-начальник к башне, разбудил людей, велел взломать двери.
Вбежали люди в башню и увидели Антарам мертвой.
Три дня не пил и не ел Седрак-начальник, стоял у остывшего тела; сам положил его в могилу, сам засыпал землей и своими руками построил часовню на могиле, хотя и не был каменщиком. А когда окончил работу, тут же и умер.
И была на часовне высечена надпись:
«Построил часовню на могиле жены начальник крепости Седрак. Замучил бедную напрасно. Господи, прости ему тяжкий грех».
* * *
Лет тридцать назад работавшие в Чалках инженеры нашли у источника Бахр-баш-чокрак, под Эчкидагом, развалины часовни и камень с высеченной надписью на старо-армянском языке.
Прочли:
«Построил часовню на могиле жены начальник крепости...»
Время стерло остальные слова.
Видно, простил Господь Седраку его тяжкий грех.
